[жоли смотрит гли]

а вот тоже задумалось, захотелось.

13.03.2014 в 00:31

Пишет  amsterdama:

не обещаю, что правда это сделаю, но очень очень постараюсь хдд

12.03.2014 в 22:36

Пишет [J]рак левого легкого джека[/J]:


Суть проста: вы называете мне персонажа из фандома, который я знаю и могу что-то сообразить, реально или потенциально, а я выбираю "своего" персонажа по этому фандому и пишу по ним скетч/однострочник/драббл на ту тему, номер которой вы мне обозначите.

список моих любовий/фандомов вы знаете.

Дважды одну тему брать нельзя, пока предыдущая заявка по ней еще не выполнена. Пейринги могут получаться разные, вплоть до крэковых, если совсем не хотите кого-то, укажите в примечаниях, пожалуйста. Если можно замутить кроссовер, тоже указывайте в примечаниях!

1) Кошмар: Я напишу о своем персонаже, который видит вашего в кошмаре, или наоборот.
2) Поцелуй: Я напишу, как наши персонажи целуются, это может быть невинно или страстно.
3) Травма: Я напишу, как ваш или мой персонаж переживает какую-либо травму.
4) Убийство: Я напишу, как мой персонаж убивает вашего, или наоборот.
5) Дом: Я напишу, как наши персонажи живут вместе.
6) Праздник: Я напишу, как наши персонажи вместе встречают праздник.
7) Розыгрыш: Я напишу, как наши персонажи разыгрывают друг друга.
8) Шрамы: Я напишу, как мой персонаж трогает шрамы вашего, или наоборот.
9) Рисование: Я напишу, как ваш персонаж рисует моего, или наоборот.
10) Тепло: Я напишу, как согреваются наши персонажи.
11) Утешение: Я напишу, как мой персонаж комфортит вашего, или наоборот.
12) Выпивка: Я напишу, как наши персонажи вместе пьют.
13) Игра: Я напишу, как наши персонажи вместе во что-то играют.
14) Любовь: Я напишу, как у наших персонажей начинается роман.
15) Смерть: Я напишу, как мой персонаж оплакивает вашего, или наоборот.
16) Ненависть: Я напишу, как наши персонажи ненавидят друг друга.
17) Соблазнение: Я напишу о том, как мой персонаж пытается соблазнить вашего, или наоборот.
18) Старость: Я напишу, как наши персонажи вместе стареют.
19) Песня: Я напишу, как наши персонажи вместе поют или играют на музыкальных инструментах.
20) Ребенок: Я напишу, как наши персонажи вместе растят ребенка.
21) Стихи: Я напишу, как мой персонаж читает вашему стихи, или наоборот.
22) Безумие: Я напишу о своем персонаже, как о пациенте психлечебницы, а о вашем, как о докторе, или наоборот.

12. ПаркерРобби
11. ЖолиКетта
1. Бэй
3,8. Сент-Райт
7. Курф
2, Сент-Райт

запись создана: 13.03.2014 в 02:25

@темы: ниочёмки, нах так жить, фанфанфандом моей мечты, мёртвые французские геи, наркнаркнарк, рубрика: руки из жопы, за окном опять сугробы, а у меня велосипед, питер сковородка, ТВАРЬчество

Comments

[kseniv]

Паркер Крофт, выпивка

[amsterdama]

11. Жоли :3

[jehan]

1 бэй
Я промолчу даже

[жоли смотрит гли]

kseniv,
получите-распишитесь.
Паркерробби, неясно что.
Приглашенный гость: бутылка неназванного бухла (автор не мог решить что это именно, даже несмотря на вполне конкретные его предположения)
краткий пересказ: ебаный стыд.

1222 слова ._.

Кажется, Паркер настолько прикипел к своему костюму, к этому странному гриму со шрамом, что уже почти не разделял, где заканчивался он сам, и начинался этот странный Феликс. Наверное, поэтому этот день выдался для него настолько тяжелым. Переживать свою смерть – это то чувство, к которому никто и никогда не может быть готов. Вроде бы ничего и не случилось, а у него и в самом деле было чувство, что сердце вырвали из груди, причем уж явно не маленькой ладошкой Джареда, который изо всех сил старался изображать из себя мировое зло.
Поэтому, в общем-то, развалившись в кресле посреди ночи прямо на земле, глядя на звезды, Крофт был вооружен лучшим из средств от горя и печали: бутылкой высокоградусного напитка. В общем-то, конечно, у него не было ни единой причины пить в таких условиях: он мог пойти, если уж не домой, то хотя бы в бар, ну и уж по крайней мере, он мог бы проститься с костюмом, за порчу которого он наверняка получил бы по шапке. Благо, хотя бы с гримом его заставили расстаться в принудительном порядке, а то зрелище было бы еще более невероятное.
- Поделишься? – произнес где-то сверху голос, который стал уже слишком знакомым и родным за время всех репетиций и съемок. Паркеру, лежащему на земле, даже не нужно было открывать глаз, чтобы убедиться в том, кто именно оказался в зоне его убежища от всех проблем мира.
- Несовершеннолетним не наливаем – притягивая бутылку ближе к себе, едва ли не прижимая ее к сердцу, ответил Паркер заплетающимся языком. На самом деле, он не очень-то много выпил, но неожиданная встреча с Кеем несколько выбивала из колеи, хотя этого и не должно было быть, в общем-то.
- Ну ты прям как бармен. Может тебе еще и поддельное айди показать? – с привычной нагловатой ухмылкой, вопрошает Робби, опускаясь рядом с Паркером и без излишних надежд на удачу своего предприятия, тянется за бутылкой.
- Мистер Кей, я прекрасно знаю ваш возраст, не пытайтесь меня обдурить. – Паркер убирает бутылку в сторону, отводя протянутую руку в сторону, чтобы только ее не мог достать даже этот обладатель почти самых длинных конечностей во всем их Неверленде, собственно, после Крофта.
- Ну же, какой я тебе мистер Кей, Феликс – Робби почти мурчит и тянется за бутылкой дальше, нависая над владельцем этого божественного напитка, - Я просто молодо выгляжу, ты же знаешь.
Паркер нервно сглатывает, не зная как сопротивляться. Он настолько сросся с этой ролью, что не может противиться своему Питеру. Только вот вовсе не семьей был этот Пэн, если подумать. Да, единственной семьей которая была нужна, только вот чувства у Паркера были к нему вовсе не братские, не отеческие и вообще не совсем семейственные. В общем-то, это настолько все усложняло, что именно этот аспект и стал причиной, по которой алкоголь оказался настолько востребованным.
Несовершеннолетний коллега по сериалу, с которым нужно было проводить каждый проклятый день. Проще было бы, если бы их отношения складывались в негативном ключе, чем так, как получалось теперь. Поэтому-то, должно быть, Паркер и сдался, позволяя наглому мальчишке забрать бутылку из его рук. Робби хитро ухмыльнулся, глядя в глаза Паркера, нависая прямо над ним, а затем все же отполз на свое нормальное место рядом, а не над Паркером.
Сделав всего один небольшой глоток темного напитка, Робби скривился так, что Паркер, глядя на это лицо, не смог удержаться от смешка.
- Как ты это пьешь?! – воскликнул Кей, явно не готовый к подобной крепости напитка. Ну конечно, наверное, когда они с друзьями умудрялись спереть алкоголь у старших, он уж точно не хлестал чистых напитков. Да и хреново ему, пожалуй, было не настолько насколько Крофту.
- Преимущественно, молча – с самой самодовольной из улыбок, на которые только был способен, протянул Паркер, подавая руку для возвращения своей собственности.
- Извращенец – зло прошипел Кей, однако бутылку не отдал, а напротив, сделал новый глоток, на этот раз меньше и не настолько решительно, под конец ловко слизывая покатившуюся лишнюю каплю с горлышка, тем самым, снова сводя все ехидство и уверенность коллеги на нет. Когда же Робби вернул отнятое владельцу, Паркер немедля припал губами к горлышку все той же бутылки, охотно признавая за собой звание, которым одарил его Кей. Вот уж действительно, каким надо быть извращенцем, чтобы возбуждаться от одной мысли о том, что этот жест - все равно, что опосредованный поцелуй.
- Тебе не предлагали – напоминает Паркер, стараясь быть хоть немного более оскорбленным, учитывая тот факт, что он сам по себе уже смирился с любым обидным званием, которое может ему приписать Робби. Так или иначе, но сам он может назвать себя куда более обидными словами.
- А мог бы и предложить – отмечает Робби, отводя взгляд. – У меня может горе сегодня!
Паркер смотрит на Кея с удивлением и легкой тенью сомнения во взгляде. Вот уж правда, что такого должно было случиться у идеального мальчика, чтобы он считал это горем. Впрочем, зная то, насколько это юное дарование легко получало все на свете, можно было предположить даже то, что он просто сломал ноготь, как какая-нибудь картинная девица из кинофильма.
- Это что же случилось? – все же интересуется Крофт, делая новый глоток.
- Ну, знаешь, сегодня Пэн простился с единственным человеком, которого любил – с надлежащим пафосом произнес Кей, резко садясь для большего эффекта.
- Ну, во первых, ты к этому имеешь весьма отдаленное отношение, это дело рук «Пэнри» - спокойно начинает Крофт – А во-вторых, горе тут скорее у меня, меня же убили. Верного друга, черт дери это все, Феликса.
Кей снова меняет свое положение в пространстве, как если бы не мог выбрать что ему делать дальше. Теперь он снова лежал, а не сидел рядом, только уже боком, наблюдая за реакциями друга, за Паркером в целом.
- Жалейте живых, завидуйте мертвым, Феликс! – Робби снова забирает бутылку, на этот раз, чтобы привлечь к себе внимание, нежели чтобы накачать свое юное тело алкоголем. На этот раз, Паркер даже не сопротивляется, не тянется за бутылкой, но и правда обращает свой взор исключительно на Робби, не придавая значения никаким другим факторам.
- Умничаешь, Питер? – снова улыбается Паркер, глядя на товарища, с которым они едва ли еще увидятся, называя друг друга этими именами.
- Нет, читаю изредка – Робби смеется, и от этого смеха заражается и Паркер – слишком уж звонкий смех у этого мальчишки, да и глаза у него светятся просто невероятно.
- Знаешь, вся эта фигня про дружбу и верность… ну, про то что любовь из нее выходит… - судя по тому, как блестели глаза Кея, по тому как он говорил, да и вообще по всему его виду, было заметно, что этот мальчишка из тех, кому достаточно понюхать пробку, чтобы объянеть. По крайней мере Паркеру казалось так, иначе с чего бы ему вести подобные речи.
- М? – не слишком-то заинтересованно тянет Крофт, протянув руку к своей бутылке, случайно сталкиваясь пальцами с Робби.
- Фигня это всё. Так не бывает. – решительно заявляет Кей, резко потянувшись к Паркеру, целуя его со всей решительностью, которой его наделил огненный напиток.
И Паркер знает, что это все юношеский максимализм Кея, и дружба может быть настолько сильной, не имея никакой другой основы, да и то что это неправильно он тоже знает, но сказать этого он уже не может, только отпускает бутылку, позволяя напитку пролиться на холодную землю, и притягивает Робби к себе, то ли чтобы быть ближе, то ли чтобы спасти его от необходимости часами отстирывать одежду от разводов этого спиртового безобразия. И Кей поддаётся, снова нависая над Паркером, явно довольный своими достижениями.
- Извращенец – повторяет Робби второй раз за вечер, улыбаясь изо всех сил.
- Малолетка – отвечает Паркер, притягивая мальчишку к себе снова, целуя в ответ.

[kseniv]

жоли смотрит гли, Жолиии, это прекрасно! Спасибо

[жоли смотрит гли]

kseniv,
рад, если угодил

[жоли смотрит гли]

amsterdama,
модерн. хрензнаетчто. наверное чуток оос.
и скорее успокоение, чем утешение. но уж так вот понесло, если не устроит - напишу еще хд
получите-распишитесь2

605 слов

- Анас…Анти…Анес…Проклятье! – Жоли вот уже десятый раз сбивался на одной и той же строке своего доклада. Он уже давно привык, что прежде чем нормально ответить что-либо, он должен проговорить тот же доклад перед более спокойной публикой – либо перед зеркалом, либо перед кем-то из домочадцев, которые уж точно были бы к нему более благосклонны и не смеялись бы над его ошибками.
Хуже ситуацию делал тот факт, что эта строка была третьей в пятистраничном сообщении, если не считать титульного листа. Впрочем, сейчас Жоли не был уверен и в том, что сможет прочитать даже название своей многочасовой работы.
- Это инсульт! Точно! У меня начинается инсульт! – воскликнул Жоли так, словно бы к нему пришло озарение – Не может быть других причин, по которым я не мог бы прочесть такое простое слово, с которым сталкиваюсь каждый день!
Конечно, все в доме уже давно привыкли к тому, что у Жоли чуть что открывается какая-то смертельная болезнь, но инсульт был уже третьим на неделю. Перетрудившись, бедный студент то запинался, то кривил лицом, то просто чувствовал, что это явно тот самый страшный инсульт подкараулил его за углом.
И, да, к этой особенности организма и мышления молодого медика привыкли не только сожители Жоли, но и все жители ближайших квартир, к которым тот забегал в те случаи, когда Кетты или Боссуэ не оказывалось рядом. Поэтому, должно быть, после громогласного возмущения Жоли, он услышал как в соседней квартире упало что-то очень хрупкое, разбиваясь с характерным звуком, и сопровождаемое характерными же ругательствами.
- Это конец! – объявил Жоли снова, всплескивая руками и опуская бумаги на столик рядом. – Я умру! Я обязательно умру.
Студент явно начинает перебирать бумаги, в поисках давно составленного на всякий случай завещания, если вдруг смерть настигнет его в какой-то невероятной ситуации. В целом, там не было ничего важнее простой квартиры, которая должна была по завещанию уйти Мюзикетте, дабы Боссуэ не мог ее ни проиграть, ни потерять, ни подарить кому-то по собственной наивности. Но это имело довольно малое значение, потому что на данный момент все о чем мог думать Жоли, это то, как именно ему поступить в случае, если он и вправду умирает, и что же делать.
- Опять? – с нежной и заботливой улыбкой поинтересовалась молчавшая, до сих пор, Мюзикетта.
- На этот раз окончательно! И вам придется хоронить меня, и если сейчас у меня перекосится лицо, а оно обязательно это сделает, то для вашего же блага было бы хоронить меня в закрытом гробу, чтобы не пугать общественность! А еще хуже…
Жоли пришлось прерваться, когда его резко согнула маленькая, вроде бы, Мюзикетта, прижимая ближе к своей полной груди и целуя в макушку. Казалось, что Жоли хотел возразить, но не решился и только обильно покраснел, признавая свою излишнюю обеспокоенность мелочью.
- Тише, мальчик мой, тише. Кто же тебе даст умереть, тем более одному. Пусть общественность сама думает как ей не пугаться. – Кетта отстраняется и смотрит прямо в глаза Жоли, придерживая его лицо своими маленькими ладошками, повторяя нежно и вкрадчиво, как и обычно – Всё будет хорошо.
Жоли нерешительно улыбается Кетте и опускается перед ней на колени, в самом преданном и смиренном жесте на который только способен, обнимая за талию это миниатюрное создание.
- Ну что, передумал умирать? – ласково интересуется Кетта, взъерошивая волосы на затылке Жоли.
- Нет, я обязательно умру – ладошка на его голове сжимается в кулак и тянет в сторону, заставляя студента чуть ли не вскрикнуть от боли – ЭЙ, ЭТО НОРМАЛЬНЫЙ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС! – рука все-таки отпускает его волосы – Но на сегодня, да, ты убедила: пожалуй, я не так уж и умираю.
Кетта смеется своим невероятным заливистым смехом и Жоли неуверенно, но все же улыбается, про себя отмечая, что ему срочно нужно постричься, если он не хочет, чтобы в следующий раз его еще и возили по всей квартире.

[amsterdama]

жоли смотрит гли, БОЖЕ ЭТО ТАК МИЛО
МИМИМИМИ

[жоли смотрит гли]

жеан коварный интриган,
#непрошлоигода

чтотооченьстранное

Бэй не должен видеть кошмаров, ведь он в безопасности. Он убеждает себя в этом каждую ночь, но кошмары неизменно приходят за ним, стоит ему лишь закрыть глаза. Питер Пэн, с его проклятой самодовольной улыбочкой, ночь за ночью входит во сны, как будто бы это была коморка с распахнутой дверью. Почему именно так? Да потому что стоит Питеру заявиться в его сон, Бэй моментально понимает какой мелкий этот искусственный мир, в котором его заперло подсознание.
- Ты ведь не думал, что можешь и правда сбежать, Бэлфайр? – говорит Питер, или же его фантом, растягивая каждую гласную, так мерзко и неприятно произнося его имя, как если бы даже его имя попало бы в личный плен короля Неверленда.
- Я уже сбежал, Питер! – Дерзко возражает Бэй, бросая ему вызов. И все же, он слышит как его голос дрожит, и каким тонким звучит, словно бы он и правда вернулся в те времена, когда Питер держал его у себя, укрывая от Тёмного.
Бэлфайр отчасти из-за него и стал зваться другим именем – теперь для всех он Нил. Он отец, любовник и кто угодно, только не жалкий мальчишка в жуткой маске и накидке, но это лишь днем, по ночам он снова становится тем же ребенком.
- Видишь ли в чем дело, Бэй, – Вкрадчиво произносит Питер, приближаясь к своей любимой жертве – Никто не покидает Неверленд, без моего позволения. По крайней мере не навсегда.
Бэй чувствует страх, который сковывает его, связывает по рукам и ногам. Он не знает, почему спустя столько лет, Питер все еще нагоняет на него такой ужас, почему он не способен сопротивляться, бежать или даже снова пытаться дерзить подлому человеку, взявшего на себя правление островом.
- Питер – слышится голос чуть поодаль, заставляя Бэлфайра снова вздрогнуть, но на этот раз хотя бы размораживая его, позволяя осознать, что Пэн всё это время наступал и оказался почти вплотную к несчастному Бэю. Голос принадлежит Феликсу, и на лице у того читается злость и ревность, и если ревность направлена к Питеру, то зол Феликс точно на Бэя. Он, кажется, вообще никогда особенно не нравился этому малому с его жутким шрамом. Впрочем, Феликс тоже не слишком-то нравился самому Бэлфайру, и все же, сейчас Бэй благодарен, потому что он даже думать не хочет о том, что себе там думал этот социопат всея Неверленда. – Мы должны идти.
Голос Феликса звучит непривычно низко, что видимо должно обозначать чрезвычайную серьезность его слов, и Питер, видимо, вспоминает о чем-то чертовски важном, потому что он, который только что смотрел на Бэя как на загнанную жертву, резко оборачивается и кивает Феликсу, от чего тот уходит, видимо удовлетворившись ответом.
- Еще увидимся, Бэлфайр. И не думай, что сможешь сбежать от меня на этот раз – наклоняясь к Бэю так, что между ними остаются считанные сантиметры, произносит Питер со своей мерзковатой улыбочкой, заставляя Бэлфайра радоваться, что он легко отделался, и в то же время бояться того, что однажды, видимо, им все же предстоит новая встреча.
Сон исчезает, сменяясь пустотой, и Бэй, хотя теперь уже, возможно, Нил, слышит только что-то о капитане и о Генри, прежде чем провалиться в небытие…возможно, потому что Нил, занявший место в сознании, не интересует даже этого маньяка Пэна.

[jehan]

Agdsgwhejd,какая прелесть, и Феликс ревнующий,и кошмары, и БЕЙ И ПИТЕЕР БЕЙ И ПИТЕР ААААА:heat:
cпасибоспасибоспасибо

[жоли смотрит гли]

жеан коварный интриган,
вам правда оно неплохо?я раааад *-*

[Кэтнисс Кэт]

Го пятюню с Рэйчел Дэр?

[oh, marius]

К ЧЕРТУ ОРИГИНАЛЬНОСТЬ
К ЧЕРТУ НОРМАЛЬНЫЕ ИДЕИ
травма, алекс райт
утешение, вивьен райт
шрамы, джесси сент-джеймс

вы сами напросились
даже не стыдно

[жоли смотрит гли]

травма, алекс райт
шрамы, джесси сент-джеймс

Кккомбо

Жизнь - это очень странная штука. Раньше Джесси казалось, что если ему выдастся возможность убить чертового Алекса Райта, он воспользуется ею моментально, даже не раздумывая. Он думал, что мог бы с удовольствием перерезать тому горло и наблюдать как тот умирает, наслаждаясь каждым мгновением. Не то, чтобы Джесси был маньяком и садистом, просто слишком уж много забрал у него этот белобрысый паршивец. Но с тех пор как он исчез...
Джесси не находил себе места и не знал как быть, он ловил себя на мысли, что ловит перешептывания людей в толпе, если в них упоминается имя, казалось бы, самого ненавистного человека. Если же кто-то подходил лично к нему, чтобы пожаловаться на отсутствие Алекса по тем или иным причинам, Джесси, конечно, отвечал, что будь его воля, и этот золотой мальчик уже никогда не появился бы на горизонте.
Но на деле, с каждым днем все становилось хуже. Джесси даже намеренно пропустил две репетиции Вокаьного Адреналина, в смутной надежде что дело в нем, и так Алекс появится и даст о себе знать. Но снова нет, прошло уже слишком много времени, чтобы это было простым совпадением. Джесси не мог признаться в этом даже себе, но ему чертовски недоставало этого идеального_всегда_и_во_всем Райта.
То, что Алекс оказался в руках какой-то психопатки, даже не удивляло Сент-Джеймса, иначе и быть не могло. Не с везением Райта, не с его обязательностью. Он даже не осознавал что творит, пока не оказался в машине с этим сознанием наперевес.
Вести машину Джесси не мог, в первую очередь потому, что терял концентрацию и чувствовал себя от адреналина так, словно наглотался каких-то неслабых таблеток, по меньшей мере. К счастью, он смог проскользнуть в машину скорой, которая приехала по-настоящему быстро. С его слов он был не менее чем братом Райта и, почему-то, никто не стал спорить с этим, даже несмтря на то, что кроме цвета глаз у них почти не было общих черт.
Как завороженный, Сент-Джеймс смотрел на то, как Алексу обрабатывают раны, нанесенные сумасшедшей девицей, и не мог отвести взгляд. Эти раны, кровь словно доказывали, что Райт настоящий человек, а не робот, призванный уничтожить всю нормальную жизнь Джесси. Стоит ли удивляться, что после такого открытия, Сент-Джеймс исчез едва они смогли доставить Райта в больницу.
Он не решался посетить Райта почти весь период восстановления. Впрочем, даже когда Алекса отпустили домой, Джесси все равно не решался. Он видел множество ужасных вещей в жизни, а представить мог еще больше, но отчего-то страдания Райта казались ему чем-то противоестественным, чем-то, чео не может, не должно существовать.
Терпение закончилось внезапно - в тот день, когда Джесси узнал, что Райт больше не вернется в Кармел, что их семья просто покидает этот проклятый город, принесший им столько боли. Словно почувствовав облегчение, он все же решился увидеть своего несостоявшегося брата, возможно в последний раз. Если бы не это обстоятельство, скорее всего, Джесси бы так и не смог заставить себя увидеться.
- Алекс...- начал было Джесси задавать вопрос о местонахождении Райта, когда ему открыла шикарная девушка, как известно, являющаяся действительной сестрой того самого Алекса. Вивьен, впрочем, даже не стала дослушивать просто открыла дверь и провела рукой в сторону лестницы, в приглашающем жесте:
- Второй этаж, первая дверь слева.
Джесси не раз слышал о невероятных способностях Вивьен знать все и обо всех еще до того, как что-либо успеет свершиться, но лишь теперь видел доказательства этому, от чего по его спине пробежали мурашки.
Неловко поклонившись, Сент-Джеймс пошел в указанном направлении еще пару раз оглянувшись на девушку, как ни в чем ни бывало, закрывшую дверь и отправившуюся в комнату с книгой.
Комната была незаперта и, аккуратно постучавшись, Джесси открыл дверь, заглядывая внуть.
- Алекс...
За столом сидел человек в огромных наушниках и в футболке. Первые скрывали от Алекса присутствие гостя, вторая же открывала взгляду Джесси следы от оков, сохранившиеся в виде розовых шрамов до сих пор. Должно быть, Алекс как-то скрывал их от других, но сейчас он был совершенно беззащитным перед взором Сент-Джеймса. Джесси неуверенно подошел к Райту, положив руку тому на плечо. Не нужно быть гением, чтобы понять, что человек, пробывший несколько недель в плену не слишком-то спокойно отреагировал на это прикосновение. Алекс вздрогнул, резко вскакивая на ноги и поворачиваясь к Джесси в состоянии полной боевой готовности.
Теперь Джесси как никто видел, что стало с Алексом после того случая. Он стал мертвенно бледным, похудел так, что под глазами и на скцлах были впалые следы, а руки по всей длинне были "украшены" шрамами от тонкого лезвия, тех самых, которые зашивали врачи.
- Я не хотел тебя пугать - говорит Джесси спокойно, едва ли менее напуганный одним только видом Алекса. Против своей воли он поднимает руки, поазывая свою полную беззащитность перед "могучим" Алексом.
Зомби, по которому когда-то страдали десятки девушек и, возможно, парней, опускает руки и сдергивает наушники с головы, даже несмтря на то, что в них все равно нет толку с тех по как вскочив, он выдернул наушники из их канала.
- Что ты хотел? - его голос тоже изменился, теперь он хрипит и пугает не меньше чем весь облик Алекса, он вообще весь стал очень колючий, а в его взгляде плещется боль и злость, без тени презрения, которым были пропитаны все взгляды и реплики в адрес Джесси прежде.
- Узнать как ты... - зачем-то говорит Джесси, абсолютно растерявший весь свой гонор под грузом этого взгляда. Алекс напоминает ему злого волка, что делает его в разы опаснее тщеславного и мстительноо мальчишки, коим является сам Джесси. Но уж чего Сент-Джеймс не ожидает так это того, как Алекс заливается смехом, таким же колким как и весь он. Смех сводится к кашлю и он прекращает.
- Ах да, мой герой, я ведь не поблагодарил тебя. За этим пришел? СПАСИБО, СЕНТ-ДЖЕЙМС - Кричит Алекс, злой, обиженный. Джесси хочется ударить его за это, но его рука не поднимается по множеству разных причин. - Спасибо что спас меня, а не дал спокойно подохнуть! Как будто это лучше...
Алекс разводит руками, указывая на, кажется, всего себя. И, что хуже всего, Джесси понимает, что Алекс и правда ненавидит себя, но это вызывает у Сент-Джеймса ярость, к себе, ко всем кто опоздал, и к этой психопатке.
- Да пошел ты, я правда хотел узнать.. - Джесси разворачивается, чтобы уйти. Даже если эта история и изменила его отношение к Райту, это не значит, что он пришел чтобы на него орали за то, что он помог какому-то придурку сохранить свою бессмысленную жизнь.
- Стой! - произносит тихо все тот же охрипший голос, удерживая его удивительно сильной хваткой, словно имитирующей оковы на руках Алекса прежде.
Джесси останавливается, не уходит, даже несмотря на то, что ему нечего сказать. Просто это одна из тех мелочей в которых Джесси не может отказать Райту.
- Спасибо... - на этот раз Алекс не кричит, а говорит предельно спокойно. - Ты... правда спас меня, я тебе обязан...я твой должник.
Только теперь Алекс решается отпустить руку Сент-Джеймса, возвращаясь в свое кресло, должно быть ослабев, а Джесси тянется за его рукой, оборачиваясь к человеку, который когда-то был его главным соперником.
- Должник? - уточняет Джесси, которому такая позиция кажется безумно странной, потому чт едва ли что-то такое можно назвать долгом.
- Да, я...моя семья... мы должны тебе. Ты можешь просить чего угодно и мы придумаем как это осуществить...
Джесси не сдерживает усмешки - вот и он, тот золотой мальчик, который так бесил Сент-Джеймса. Алекс Мои_родители_и_связи_могут_всё Райт, будь он неладен.
- Как хочешь, - оскорбленно отзывается Алекс на его реакцию, пытаясь вжаться в кресло и становясь еще более жалким, если у этого слова может быть окраска кроме негативной, потому что он больше похож на бездомную зверушку, чем на злого человека, кторым пытается быть.
- Мы никуда не уезжаем, если ты пришел поэтому. Можешь идти. Вернее...тебе лучше идти... - Алекс говорит еще тише, скрещивая руки на груди, пытаясь защититься от Джесси, на которого он даже не смтрит, и от всего мира разом.
Джесси же, в свою очередь, лучше всего понимает как раз то, что он никак не может уйти, если Алексу настолько хреново. Судя по реакции Вивьен, она даже ждала, что Джесси придет, и почему-то ему казалось, что едва ли многие приходят к Алексу и могут выдержать новый его "образ". Сент-Джеймс опустился на корточки перед Алексом, неловко протянув к нему руку, касаясь розового следа на запястье.
Райт снова испуганно вздрагивает, но руку не отдергивает, а опускает ближе к Джесси, отчего-то позволяя ему наблюдать самые уязвимые участки не только физически, но и в целом.
- Болит? - спрашивает Джесси, проводя вдоль шрама, переходя на тыльную сторону запястья, касаясь выступающих вен. Алекс смотрит на нео сверху вниз и только это, кажется, удерживает его от того, чтобы снова пытаться спрятаться - просто потому что больше некуда.
- Нет, почти нет...не эти... - сбивчиво пытается объяснить обескураженный Алекс, по инерции хватаясь за футболку свободной рукой. Конечно, другой человек мог бы подумать что за этим скрываются душевные метания Алекса, но Джесси слишком хорошо помнил ту, кажется, глубокую рану на половину грудной клетки, а потому кивает, сглатывая комок появившийся в горле как-то неожиданно, от одних воспоминаний об этом обстоятельстве.
- А еще я не спал...несколько недель, не могу. - Алекс и сам не знает почему делится всем этим с Джесси, но во всем мире, кажется, о том, что с ним происходят знает только семья, да этот самый Джесси, казалось бы, лучший враг...
- Вижу - отвечает Джесси, поднимая взгляд, и отмечая, что когда Алекс говорит тихо, как сейчас, то совсем не похож на этого злого зомби.
- Мог бы промолчать - Джесси не верит своим глазам, но Райт улыбается. Если конечно можно назвать эту гримасу улыбкой.
- А смысл? - спрашивает Джесси, сжимая ладонь Алекса. И несмотря на все сложности, у Алекса впервые за долгое время появляется надежда на лучшее...и жутко слипаются глаза.

[amsterdama]

жоли смотрит гли, БОЖЕ
ВСЕ ОЧЕНЬ СЕНТРАЙТ
СПАСИБО
ДА
ЭТО ТАК ПРЕКРАСНО ЧТО Я УМЕРЛА

[жоли смотрит гли]

amsterdama,
спасибо...не умирайте, амсс

[amsterdama]

жоли смотрит гли, постараюсь хд

[_lumos_]

14, Энди, м?)
и 7 Курф

[BonRibon]

17, Кенни с:

[жоли смотрит гли]

утешение, вивьен райт

Кто бы мог подумать, что все закончится так, резко и невероятно, что жизнь ее брата будет в ее руках, но она не сможет удержать ее достаточно крепко. Да, едва ли Вивьен была той, кто мог ожидать подобного от своей жизни.
Еще недавно она даже не подумала бы, что их найдут, а еще чуть раньше она даже не задумывалась бы о том, что зачисление в университет может быть как-то связано не с ее успехами, а с безумной историей ее семьи, в которой сам черт ногу сломит. В общем-то, у нее были причины верить в то что все получалось само собой - у нее были прекрасные оценки, внеклассная деятельность, благотворительные акции не обходились без ее участия. Но увы, даже в мире идеальных людей, вроде Вивьен и ее братишки, все могло пойти под откос по чужой воле, ккк раз из-за их потрясающей оригинальности и неповторимости.
Теперь же, она была среди ученых, что боролись за жизнь ее братишки, пока тот угасал от вируса, кторый было не распознать. Они делали все что было в их силах, но могли лишь отсрочить течение болезни, а не остановить ее.
В какой-то момент, ей даже показалось, будто бы Алексу стало лучше, будто последнее их лекарство сработало как надо и теперь все достаточно хорошо. Странная болезнь действительно отступила на время, позволив Вивьен вздохнуть свободно, выбить разрешени на посещение для себя, а поднее и для единственного человека, с которым они могли разделить и эту радость и горе. Казалсь бы, ублюдок Сет-Джеймс не должен был вызывать такого доверия у мисс Райт, однако они прошли вместе с Алексом слишком долгий путь, и никто не мог бы поспорить с этим.
А потом вторая волна накрыла с новой силой, погрузив Алекса в кому.
Словно он просто не мог жить нормально в этом мире. Вивьен слышала с всех сторон одно и то же: "он все еще жив, не отчаивайся", - но она не могла. Она почти не видела Алекса в последние недели, кроме как на экранах, отдавая все свое время с братом этому кудрявому парнишке, с которым Алекс ссорился, но словно бы становился счастливее от этого.
Она правда верила, что теперь у них будет достаточно времени, прежде чем Алекс снова ускользнул от них в свою Страну Чудес, словно девочка Алиса. По крайней мере так видела это Вивьен, вытирая слезы. Она была сильной так долго, что эт прост сломало ее.
Сообщение Джесси она отправила почти сразу. "Не приезжай, Алекс в коме" - и хватит. Конечно, это не та новость, ктопую можно передать смс, но Вив просто не мола позволить кому-то увидеть брата теперь, учитывая тот факт, что даже она уже не верила, что Алекс выйдет из этого состояния куда-то, кроме как на тот свет.
Доверие к Вивьен выросло уже давно в достаточной мере, чтобы она могла выходить на поверхность - все равно все и так знали, что никуда она без брата не сбежит. Поэтому она все же выбиралась на свежий воздух хоть иногда, чтобы подышать воздухом. Впрочем, это ложь. Некоторое время назад она пристрастилась к табаку и теперь точно был тот момент, когда она не могла держать себя в руках. Эти самые руки у нее тряслись не меньше чем у наркомана при ломке, ее саму трясло так, что она не знала куда себя деть.
Добраться до заброшенного крыльца, достать сигарету, щелкнуть зажигалкой и вдохнуть горький дым... возможно, это даже не влияние никотина, просто выполнение ритуала уже заставляет Вив почувствовать облегчение хотя бы на пару секунд. Несмотря на то, что Алекс там, внизу, что она должна помочь ему, Вив больше чем когда-либо хочется сбежать куда глядят глаза, потому чт она точно не готова видеть как Алекс умирает, несмотря ни на что. Она делала все что было в ее силах, а может и больше, но ничего не помогает все равно. Она даже не успела объяснить ему по-настоящему, что она не враг. Даже Сент-Джеймсу Алекс доверял больше в, возможно, последние для него дни.
- Ты не виновата - вдруг звучит сверху знакомый голос. Вивьен поднимает взгляд на человека, возвышающегося над ее сидящей фигуркой, уже зная, что увидит Джесси. - Что бы там ни произошло, это не твоя вина.
Он смотрит на нее с таким сочувствием и такой жалостью, что Вивьен как никогда понимает то, почему ее брат так ненавидел этого типа. Какое право он, глупый мальчишка, смел лезть в ее дело и смотреть на нее так, как будто он знал больше. Он, черт возьми, не видел того, каким мертвенно бледным сейчас выглядел Алекс. Он не знал что такое следить за жизненными показателями и видеть, что родной человек угасает.
- Может твоя? - Огрызнулась Вивьен, как никогда сильно напоминая брата этой колкостью при всей мягкости движений. Словно львица, она была прекрасна, но от нее исходили волны опасности, которая читалась в каждом движении и взгляде.
И все же, Джесси даже не напрягся, только покачал головой, в знак отрицания, после чего осел на край крыльца рядом с ней.
- Не в этот раз.
Почему-то Вивьен даже не хотелось ни о чем спрашивать, ничего уточнять. Так или иначе, почти во всех рассказах Алекса Джесси фигурировал как, по меньшей мере, сын самого дьявола, а потому Вив не сочла необходимым даже сомневаться в том, что речь действительно могла идти о случаях, в которых Сент-Джеймс был виновен.
И все же, от одного факта того, что пусть даже ненавистный человек, но сидел рядом, отчего-то удивительно хорошо действовал на Вивьен. Ее руки перестали трястись, и ей безумно захотеллсь уткнуться в плечо Джесси, словно так она могла спрятаться от всей этой несправедливости, словно так она могла быть ближе к Алексу. В конце концов, отдавая свое время этому, казалось бы, придурку, она давала им так много общих минут, что кажется, каждая клетка тела Джесси была пропитана светом, который исходил обычно от ее братишки. И, черт побери, она имела право на этот свет, а потому, хоть это и заставило ее краснеть, она все же выполнила то, чео желала ее душа. И вместо того чтобы вскинуться и оттолкнуть ее, Джесси как-то очень уютно обнял ее, как будто у него был большой опыт в успокаивании дам, жизнь которых летит под откос.
- Он выживет - говорит Джесси шептом, поглаживая ее по спине так легко как может. - Алекс переживал столько ужасного, что теперь точно выживет.
Вивьен не может сказать, что верит, или что ее успокаивают слова Сент-Джеймса. Вообще-то она не может сказать даже того, что ей не хочется его ударить, но она пытается кивнуть, не отстраняясь, потому что она все-таки позволяет себе быть слабой рядом с этим человеком, просто потому что он и правда больше всех заботился о ее брате. Вив до сих пор помнит, как Джесси, сам ослабленный и уставший, почти что нес Алекса на себе половину пути, прежде чем их смогли поймать. Поэтому, должно быть, она и не бьет его, а только держится ближе, боясь даже посмотреть на Джесси, чтобы не признать, что она открылась кому-то, даже если не говорила ни слова. Они так чертовси повзрослели за последний год, что уже и не скажешь, что она старше, а сейчас она и вовсе чувствует себя младшей сестрой, понимая, что если она потеряет Алекса, у нее не будет никого ближе этого кудрявого самодовольного малого.
- Пожалуйста, просто пропусти меня к нему? - просит Джесси все тем же шепотом, не отпуская ее. Если бы он хотел, то мог бы просто забрать ее пропуск, но он просит, потому что хочет ее доверия не меньше, чм она ждет его поддержки. Несчастная Вивьен чуть отстраняется, качая головой из стороны в сторону.
- Не могу. К нему никого не пустят. - "даже меня", читается в ее молчании, и Джесси только крепче обнимает ее, заставляя выронить из рук зажигалку, которую она, как теперь понимала, так и не выпустила из рук.
- Тогда... будем ждать? - Спрашивает Джесси, хотя едва ли это можно считать вопросом в полной мере. Конечно, им не остается ничего, кроме того, чтобы сидеть и ждать, что что-то изменится. И Вивьен не отвечает, только слегка кивает головой и слегка улыбается, в слабой надежде, что теперь она хотя бы не одна.

[oh, marius]

2 и 15, вы знаете, что делать
#все_еще_очень_отвратительный_человек

[жоли смотрит гли]

_lumos_,
что-то вроде. хуйня хуйней.

7) Розыгрыш: Я напишу, как наши персонажи разыгрывают друг друга.
Курф

Тот факт, что Курфейрак любит розыгрыши не был секретом ни для кого. Боссуэ уже сломал из-за его шуток и руку и ногу, и даже получил сотрясение мозга, Жоли простыл, а Комбеферр едва не завалил важный экзамен из-за шуточек близкого, в общем-то, друга. Казалось, как минимум каждый второй из друзей азбуки получил свою порцию этого опасного веселья. Даже Анжольрас однажды попался на какую-то из шуточек Курфа, за что обиделся на того на довольно долгий срок, хотя и не раскрывал никому предмета своей обиды и один только Грантер ржал всякий раз когда кто-то поднимал эту тему.
Так или иначе, но в какой-то момент вся эта канитель успела надоесть этому герою, поскольку шутить над Мариусом не представлялось сколько-нибудь увлекательным, а все остальные смотрели на него уже в достаточной мере недоверчиво.
Только вот спустя несколько дней без шуток, в полном унынии, Курф начал замечать что что-то не так. То в шкафу не находилось ничего кроме платья, а в фене, которым он сушил свои волосы до состояния идеальной прически, оказывалась сахарная пудра, а как-то раз он и вовсе прилип к сидению за столом в Мюзене, откуда вообще-то хотел улизнуть прежде, чем Анжольрас запряжет всех работой, поскольку на этот день его куда больше интересовали женские сердца, чем дело революции.
Конечно же, никто из друзей не сознавался в том, что виновен, хотя Курф в упор не понимал почему бы вдруг кому-то было интересно разыгрывать его. Тем более, конечно, розыгрыши были так себе. Но все решил день, когда, как было указано выше, в его шкафу оказалось одно лишь платье.
В любое другое время Курфейрак бы обязательно попытался украсть что-нибудь из гардероба мсье Понмерси, но этот коварный малый запер свою комнату настолько надежно, что Курф даже подумал не дело ли это рук Мариуса. Однако, делать было нечего – сидеть весь день дома ему бы не позволили, а потому пришлось надеть платье (поскольку даже это было безопаснее чем идти в одном белье) и плестись в Мюзен – единственное место, где хоть кто-то из друзей смог бы ему помочь. Конечно, ни один из них уже не отвечал на его звонки, особенно после прошедшей недели, но иного выхода сейчас Курф просто не видел.
Сев за стол в дальней комнате, провожаемый взглядами случайных посетителей и привыкшей ко всякому обслуги, Курф принялся ждать, сидя мрачнее тучи. До того самого момента, как один из его костюмов – белая рубашка, красные брюки с подтяжками и шляпа, не появился в кафе, остановившись напротив. Курфейрак был настолько возмущен, что даже не сразу понял что именно его обеспокоило в этом образе, пока не узнал лицо и причину того что рубашка уж больно свободна несмотря ни на что.
- Понин… - только и смог произнести он, заглядывая в глаза своему нечаянному вразу.
- Ну привет, придурок – хрипло произнесла девица, снимая шляпу и выпуская из под нее свои черные, как воронье крыло, волосы.
Парочкой, конечно, они смотрелись интересной. Девица в костюме мужчины и мальчишка в платье, как теперь уже было понятно, этой девушки.
Понять за что все это конкретно ему, Курфу не составило труда. Последним удачным розыгрышем его был как раз случай Эпонин, когда шутка, на самом-то деле, должна была коснуться только Мариуса.
- Один-один? – предложил было Курф, глядя снизу вверх, с надеждой, что это конец
- Мечтай, мелочь. Это если бы ты знал где твои вещи, а так, безоговорочная победа силы мысли – Понин садится за стол, вальяжно разваливаясь и укладывая шляпу за стол.
- Признаю свое поражение – смеясь отзывается Курф, разводя руками.
- Так-то лучше – отзывается Эпонина в ответ, прежде чем рассмеяться и заказать первую бутылку вина на этот вечер.

[жоли смотрит гли]

Кэтнисс Кэт,

5) Дом. РЭД

Жить с Оракулом – это ад, да при том похуже того, что мог бы предложить Аид за всю вечность на свете. На самом деле Перси никогда бы не подумал, что все настолько печально, но на деле это правда было отвратительно.
То есть, вообще быть постоянно под ударом было сомнительным удовольствием, а тут еще и это.
Можно было бы подумать, ну что такого, всего лишь лапочет себе девчонка что-то странное время от времени, да и только,но нет.
Первым кошмаром стал простой был, когда наливая кипяток, Рейчел вдруг начала вещать что-то громко и вдохновленно, глядя своим взглядом чудовищного маньяка, и поливая кипятком бедного Джексона, не успевшего вовремя отскочить прочь.
Вторым кошмаром оказалась готовка, когда вдохновенная речь имени дядюшки Аполлона пришла ей в голову, когда она стояла у плиты и чуть не спалила к Аидовой бабушке тосты с яйцом.
Третьим кошмаром стал сон, когда испуганный тем, что сейчас нападут монстры, Перси врывался с Анаклузмосом в спальню к девушке, едва слышал шум, чтобы столкнуться с взглядом безумно зеленых глаз.
Но худшим кошмаром на свете стала личная жизнь с этой девчонкой, когда посреди свидания или любой близости могли вмешаться «высшие силы». В какой-то момент Перси вообще начало казаться, что он спит с Аполлоном, а не его оракулом. Но все же рыжие кудри и веснушки на лице поддтверждали, что все-таки это чудо не совсем Аполло. То же подтверждали и тумаки за возмущения. Но если честно, как бы жутко это нибыло, Перси все-таки слишком привык к этой ненормальной, чтобы отказываться от нее из-за каких-то глупостей.

[_lumos_]

жоли смотрит гли, ух ты! курф в платье, да ещё и кто его разыграл!
спасибочки)
и ура новому дизайну, а то я с прошлым вообще ничего не видела...

[жоли смотрит гли]

_lumos_,
аххаха
никто ничего не видел.

[жоли смотрит гли]

2 для

oh, marius
2 для oh, marius

Почему для того чтобы ставить Шекспира было решено использовать силы Вокального Адреналина было для Джесси совершенно неизвестным решением. Еще более невозможным для понимания был тот факт, что ставить предпочли то ли слишком осовремененую версию, то ли версию для греческих трагедий, поскольку первое же, что обнаружил Джесси в списке артистов утвержденных на роли после пробы, так это то, что главные роли получают они с Райтом.
И будь это что-то из историй про баталии, Джесси был бы рад, но речь шла о Ромео и Джульетте, а главными героями в их случае являлись именно главные герои, а не Ромео для одного и Тибальт для другого.
Алекс Райт – Джульетта. Дожили.
Алекс, кстати, тоже не был в восторге от этой идеи, и тот факт, что ему предстояло играть с Джесси как-то нисколько не делал ситуацию лучше.
- Мы НЕ можем играть Ромео и Джульетту. Это отвратительно! – Возмущался Сент-Джеймс, глядя на Шелби, которая теперь взялась курировать еще и театральный кружок, да еще и с помощницей из выпускников.
- Вивьен, ну скажи ей! Я готов играть…Меркуцио, Тибальта, но только не Джульетту! Только не с ним! – Не замолкал в свою очередь Райт, обращаясь к той самой помощнице. Сент-Джеймсу было бесконечно противно, что какой-то сосунок может просто пойти к своей сестричке и она решит все проблемы, но сейчас он слишком надеялся на это, поскольку Вивьен в этот раз оказалась потрясающе принципиальной.
- Вы двое – звезды коллектива, поэтому вы и будете играть. Вопрос закрыт. И, к слову, Райт, тебя теперь зовут Джуллиан.
С этими словами Вивьен пихнула Алексу сценарий в грудь и ушла, цокая своими каблуками. На самом деле Райт, та что Вивьен, была потрясающей стервой и безусловным примером для подражания, но сейчас даже потрясающая фигура не спасала ее от ненависти Сент-Джеймса к ней. В этот самый момент даже Алекс казался Джесси не таким уж противным придурком, да и в сравнении был явно лучшим Райтом из предложенных.
- Лучше не возмущайтесь, а порепетируйте! – решительно объявила Шелби, так же вручая сценарий Джесси, ударяя его в грудину. И теперь даже она покинула обычный учебный кабинет, хлопая дверью.
- НУ ОХРЕНЕТЬ – хором воскликнули оба неудачливых артиста.
Но худшее еще было впереди. Дело в том, что несмотря на хорошее финансирование и лучшие условия обучения, Кармел все еще был школой, где могло случиться что угодно. Так, при громком хлопке, дверь не просто закрылась, а захлопнулась, запирая обоих школьников внутри.
- Пиздец! – закричал Алекс, обнаружив эту находку впервые. Что примечательно, конечно, впереди их ждало много ада.
- Ну что ж…тогда давай читать, что ли – с показным спокойствием отвечает Джесси, в надежде, что Райт откажется, а он просто будет выглядеть лучше за счет профессионализма. Но Райт только выругался еще раз и развернувшись ответил одно:
- Без проблем.
И, как ни странно, но все и получалось почти без проблем. Почти.
- Сцена поцелуя? – переспросил Сент-Джеймс, глядя на бледное лицо своего напарника по работе, которому и так хотелось выдрать все волосы.
- Мы можем не репетировать сейчас, правда ведь? – с надеждой уточнил Райт
- Ты предпочитаешь репетировать ЭТО? – в ужасе решил спросить, в свою очередь, Джесси
- Ну, я бы не хотел целоваться с тобой на сцене!
- То есть целоваться со мной вне сцены тебе хотелось бы больше? – Продолжил издеваться над еще быстрее бледнеющим Райтом мистер Сент-Джеймс
- Я бы предпочел вообще не целоваться с тобой! Никогда! Я не гей! – Закричал Райт вскакивая на ноги, и краснея вслед за тем, как смог-таки достигнуть цвета бледной поганки.
- Поверь мне, Райт, я тоже. Но если уж твоя сестрица-извращенка решила оставить это в сцена…
Джесси не успел договорить то, что если уж сцена осталась, то от нее не сбежать, потому что Райт, не слушая ничего дальше оскорбления его сестры, резко бьет в челюсть ненавистного Сент-Джеймса, заставляя его слететь со стола, на коем Джесси восседал.
- Не смей так говорить о моей сестре – шипит Алекс, наклоняясь к нему
- Ох, тебе бы и правда играть Тибальта – растирая челюсть отвечает Джесси, глядя на Райта в упор, не отводя взгляда.
- Надеюсь, что ты тогда играл бы Меркуцио, тогда я хотя бы мог бы убить тебя прежде чем закончить – отвечает Алекс, растирая теперь уже кулак, который начинает саднить от неожиданного поступка.
- Не кипятись так, Джульетта, ты все равно умрешь после меня, если тебя это утешит – поднимается Джесси, вытягиваясь так, чтобы быть визуально выше, словно бы это имело значение, но оказываясь достаточно близко, чтобы врезать ему было одновременно сложно и слишком просто.
- Мудак – шипит Райт
- Не выражайся, Джульетта, - кривляется Джесси
- Надеюсь ты и правда отравишься, ублюдок – глаза Алекса горят праведным огнем, но он стоит, не двигаясь, как если бы его загнали в ловушку. Впрочем, ощущает он себя так же.
- Ну, тогда тебе тоже придется умереть – Сент-Джеймс целует Алекса, сминая его губы в поцелуе, вовсе не таком невинном как в сценарии. Момент, правда, тоже отличается от сценарного, но Алекс кажется даже забывает об этом, потому что когда Джесси притягивает его ближе, Алекс только стонет, не выражая никаких иных признаков протеста, и самовольно углубляя поцелуй. И тот факт, что дверь открывается и их видит Вивьен, пришедшая на помощь, вовсе ничего не значит.

[Кэтнисс Кэт]

жоли смотрит гли, аввв